«Почесть, глупость или… месть?» Именно такой вопрос возник у меня, когда стало известно о том, каким способом решено увековечить память легендарного деятеля российской культуры, многолетнего директора, по потом и президента Пушкинского музея Ирины Александровны Антоновой.
Руководство музея, скорее всего, после обсуждения этого вопроса с Министерством культуры решило создать и разместить музейную экспозицию, посвященную жизни и деятельности Ирины Александровны, в здании бывшей Усадьбы Лопухиных. На первый взгляд может показаться, что это вполне достойное решение. Однако то, что по форме – почесть, по сути есть изощренное издевательство. Потому что каждому человеку, интересующемуся жизнью российской культуры, известны громкие события, связанные с упомянутой выше Усадьбой.
Когда под присмотром сотрудников Минкультуры ломали современное дорогостоящее музейное оборудование, руководитель ведомства Владимир Мединский торжественно обещал возвести на месте общественного музея достойный государственный музей Рерихов. Однако то, что открылось на самом деле, представляло собой такое серое убожество, что государственный музей быстро свернули, а многострадальную Усадьбу отдали Пушкинскому музею. Здание нужно было подо что-нибудь срочно приспособить – и его приспособили под молодежный центр.
Чиновники в большинстве случаев не отступают от однажды принятого решения. И сейчас трудно сказать, что должно случиться, чтобы оно отдало Усадьбу законному пользователю – общественному Музею Рерихов. Поэтому могу предположить, что после открытия запланированной экспозиции на чаше весов окажутся две жизни, два наследия, две памяти – память об Ирине Антоновой и память о Николае Рерихе. Как вы думаете, желала ли бы такого увековечивания сама Ирина Антонова? Увы, она заступиться за свою память уже не сможет, а всем остальным, скорее всего, нет до этого никакого дела.
Известно, что особым периодом жизни стал для Антоновой 2013 год. 11 апреля того года Антонова была назначена главным куратором государственных музеев России. Ей поручили почетную общественную деятельность. На первый взгляд. На самом деле это была подготовка к отстранению от руководства музеем. Возможно, понимая, что это ее последний шанс, Антонова публично на прямой линии с Путиным высказала свое давнюю мечту – воссоздать разрушенный при Сталине столичный музей западного искусства. После разрушения музея по идеологическим соображениям его богатейшая коллекция живописи импрессионистов была разделена между Эрмитажем и Пушкинским музеем. Антонова предложила соединить эти части коллекции в столичной усадьбе Голициных.
На пресс-конференции, посвященной этой инициативе, Ирина Александровна сказала: «Нельзя разрушать музеи». Реакция директора Эрмитажа последовала незамедлительно. Она была не просто отрицательной. Пиотровский высказался настолько резко, что, как мне показалось, Антонова была просто ошеломлена тоном его комментария. Обсуждение ее инициативы было превращено в склоку. Поскольку президент не отверг инициативу Антоновой, а предложил обсудить ее в музейном сообществе, с любым решением которого он готов был согласиться, Антонову следовало немедленно остановить. И ее остановили. Уже 1 июля 2013 года Ирина Александровна приказом министра культуры Владимира Мединского была освобождена от должности директора Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина с формулировкой «по собственному желанию». Предложенные Антоновой на место директора музея кандидатуры Мединский отверг. Видимо, чтобы как-то сгладить острую ситуацию, Антонову назначили президентом ГМИИ.
И вот теперь, после ухода из жизни Ирины Александровны, мы лицезреем второй акт «марлезонского балета». Вопреки позиции Антоновой о недопустимости уничтожения музеев, ее память решено увековечить именно на месте разрушенного музея.
Виктор Левин
Источник: МЦР
