«Мне повезло в жизни», — говорит Александр Баландин. Мы с ним беседуем в уютном номере санатория «Родник», куда космонавт № 68 по нумерации, которая ведет отсчет с Юрия Гагарина, приехал из Москвы. Повезло, считает Александр Николаевич, выпускнику «бауманки» по распределению попасть в бывшее КБ и НПО, а ныне космическую корпорацию «Энергия» в Королеве. Повезло попасть в команду космонавтов-испытателей. Повезло в 1990 году стать участником полета, который вошел в историю: именно тогда была заложена традиция выходить в радиоэфир со станции «Мир», принимая «звонки» со всего мира. А весь мир действительно следил за тем, что происходило на орбитальной станции. Ведь командир корабля Александр Соловьев и бортинженер Александр Баландин выполняли особую миссию.
С высоты прошедших лет. «Подскажите, пожалуйста, где я могу недалеко от санатория купить фломастеры или цветные карандаши? У меня есть, но они оказались неяркими…» — вопрос космонавта, Героя Советского Союза поначалу поставил в тупик. Но вскоре, когда я рассматривала рисунки Александра Николаевича, собранные в его альбоме, или, правильнее сказать, дневниковых записях «Над Землей о земном», поняла, зачем нужны карандаши. Во время полета, который длился 179 суток — с 11 февраля по 9 августа 1990 года, Баландин в свободные минуты фиксировал свои эмоции, мысли на бумаге. Иногда, как рассказывает, сразу перечитывал-пересматривал и рвал, отправляя бумагу в мусоросборник, так как «слишком наивно». Но что-то сохранял. А когда спустя годы после полета достал записи и рисунки, то решился опубликовать их.
— Я летал давно. Сказал себе: «уведут» станцию «Мир» с орбиты, тогда и отдам на суд знакомых и незнакомых мне людей то, что написал и нарисовал там, на станции, во время полета, может, случайно, может быть, по воле Всевышнего, но, во всяком случае, не по принуждению, а от души, — говорит Александр Николаевич. — Я не могу объяснить, как и почему появились рисунки. Оказалось, что в человеке столько неизвестного и неизведанного, что он и сам этого не знает.
Экстремальная ситуация, безусловно, обостряет чувства, при этом, как сформулировал сам Баландин, «начинаешь тоньше понимать настоящее, с волнением ждать будущее». Поэтому и у нас получилось не столько интервью с героическим человеком, сколько разговор с простым человеком, побывавшим в необычном путешествии.
Школа и училище. «Знаете, я из косопузых — весь мой род с Рязанщины: прадеды, деды. Родители по распределению попали во Фрязино в Подмосковье, я родился там. После школы поступил в „бауманку“ — Московское высшее техническое училище имени Н. Э. Баумана, это позднее оно стало университетом, а мы называли школой. Действительно была серьезная школа, где учили и помогали учиться. Получил диплом по специальности „динамика полета и управление движением ракет и космических аппаратов“ и по распределению поехал в подмосковный Калининград, нынешний Королев. Тогда с жильем были проблемы, а Королев был недалеко от дома. Пришел на предприятие как молодой специалист. Попал в научно-производственное объединение „Энергия“, сейчас это космическая корпорация „Энергия“. Три года должен был отработать в лаборатории, но спустя два года начальник лаборатории Сергей Николаевич Анохин, летчик-испытатель № 1, посоветовал написал заявление в отряд космонавтов. И я попал в команду. Повезло, ведь не блатной какой-то», — это Александр Николаевич рассказывает про первое «повезло».
В лаборатории Баландин был в группе, где готовились методисты для подготовки экипажей на корабли «Союз» и орбитальную станцию «Мир». В это время в СССР велись масштабные разработки по проекту многоразовой космической системы «Буран». Заявление, выездная медкомиссия, стационар, экзамены — и 8 декабря 1978 года семь человек, в том числе и 25-летний Александр Баландин, были зачислены в отряд космонавтов-испытателей. Трое из семерки (М.Х. Манаров, А. И. Лавейкин, А.Н. Баландин) стали готовиться по программе МКС «Буран». Проектные работы, работа в цехах и на смежных предприятиях, тренировки, парашютные прыжки, полеты на невесомость, морские испытания, тренировки с погружением с аквалангами под воду и без них — такая школа была впереди.
В открытом космосе. «Когда финансирование программы МКС „Буран“ было завершено, нас перебросили на „Мир“. Первым на орбитальную станцию полетел экипаж Владимира Соловьева и Владимира Кизима. Я был в 6-й экспедиции, мы с Анатолием Соловьевым должны были в начале 1990 года сменить Викторенко и Сереброва, пробывших на станции полгода», — вспоминает Александр Николаевич.
Пилотируемая научно-исследовательская орбитальная станция «Мир» вышла в околоземное космическое пространство 20 февраля 1986 года. Это была первая многомодульная орбитальная станция в истории, спроектированная в НПО «Энергия». Забегая вперед, скажем, что она завершила свой путь 23 марта 2001 года.
27 января 1990 года, вспоминает Баландин, он улетел из Москвы на Байконур для предстартовой подготовки к полету на «Мир». А 31 января его жена Лилия родила сына Алексея. 11 февраля — старт. Двое суток автономного полета на «Союзе ТМ-9», и вот Соловьев и Баландин на орбитальном комплексе «Мир», где первые сутки провели вместе с 5-й экспедицией.
На спускаемом аппарате корабля «Союз ТМ-9» после перехода на станцию было обнаружено нарушение термообшивки. Пришлось выходить в открытый космос, чтобы устранить нарушение, хотя в обязанности экспедиции это не входило. При возвращении на станцию возникла нештатная ситуация с закрытием люка.
— Скафандр «Орлан» (все скафандры в честь птиц назвали — «Стриж», «Сокол» и пр.) — это маленький космический корабль, он рассчитан на шесть часов. А мы провели в открытом космосе более семи. Когда выходили со станции, по правилам выключили некоторое оборудование. Когда вернулись, я включил приемник, — вспоминает Александр Баландин. — Из Центра управления полетами доносился глухой голос: «Ребята, ребята, ребята…» А как только там получили сигнал от нашего приемника — радостное: «Ребята! Живы! Все, отдыхайте, завтра разбор полетов». Нас уже не ожидали услышать.
А сына Лешку я увидел только в августе, приземлились 9-го числа… Наверное, поэтому сейчас я так трепетно к внуку отношусь, сыну Алексея, хочется всегда его видеть, запомнить каждый миг его детства…
Земля в иллюминаторе. Программа экспедиции была очень разнообразной. Были и исследования в области астрофизики, медицины, биотехнологий. И эксперименты, которые Баландин и Соловьев впервые провели в космосе: в оранжерее вырастили пшеницу, редис и пр., в инкубаторе вывели живых перепелов, на специальной установке осуществили плавку кристаллов и пр. Результаты нескольких сотен экспериментов были оформлены в солидные тома отчетов о полете. А личные впечатления Баландин оставил при себе, до поры до времени. Возможности вести фотосъемку тогда не было, так как пленку невозможно доставить на Землю в сохранности, потому были рисунки (а позднее Александр Николаевич собрал большую коллекцию фото, сделанных впоследствии его коллегами, картин) и записи.
«В иллюминаторе звездное небо смотрится огромным и бесконечным. Переводишь взгляд на ночную водную гладь океана и видишь сначала на поверхности отблески зари».
«Когда я впервые увидел Землю из космоса — этот синий ореол вокруг Земли, такой тонкий-тонкий слой атмосферы. У нас несколько минут была в полёте беседа с сотрудниками ООН, я тогда им сказал: если бы каждый из вас побывал здесь, на станции, вы бы увидели, насколько она хрупкая, наша Земля, какая маленькая, насколько тонкий слой атмосферы её окружает. Тогда бы вы были добрее, вы посмотрели бы немножко по-другому на Землю… Берегите, люди, Землю».
6-я экспедиция вошла в мировую историю еще и с миссией «Космос — Человек — Культура». Благодаря этой программе в космосе побывали книги А. С. Пушкина, детские рисунки, а еще Знамя Мира — глубокая философия, оформленная художником, ученым, мыслителем Николаем Рерихом. Его идея заключалась в том, чтобы через культуру, сохранение культурного наследия объединить народы и страны всего мира. По предложению Рериха для идентификации охраняемых объектов был создан отличительный знак — Знамя Мира: белое полотнище с тремя кругами амарантового (красного) цвета по центру.
Рассказал Александр Николаевич и о том, как Знамя Мира попало в открытый космос:
— Знамя после стыковки корабля со станцией «Мир» находилось внутри, на станции. 17 июля 1990 года мы с Анатолием Соловьёвым вышли в открытый космос. Именно в этот аварийный выход я взял Знамя Мира с собой и закрепил его на корабле, а 26 июля, когда пришлось ещё раз выйти из корабля для окончательного устранения последствий аварии, забрал Знамя и вернул его на станцию.
После этого полёта все экипажи станции «Мир» стали брать с собой Знамя Мира. Оно побывало на многих вершинах — в Гималаях и Карпатах, на Алтае и Кавказе, в Арктике и Антарктиде, в 1999 году с очередной экспедицией еще раз отправилось в космос. Может, пришло время повторить эту миссию?
Автор Елена Билева
Источник: 35MEDIA
«После этого полёта все экипажи станции «Мир» стали брать с собой Знамя Мира.» Это слова космонавта или журналиста?
До этой публикации известно было, что только в 1997 году начали опять летать со Знаменем Мира на станцию «Мир». И Знамя Мира находилось на ней до самого затопления станции.
Сейчас космонавты не берут Знамя Мира в Космос, хотя участвуют в ежегодном международном творческом конкурсе «ЗНАМЯ МИРА В КОСМОСЕ».